НАЗВАНИЕ: Twenty Years АВТОР: Дмитрий Воктер БЕТА: Фонарь РЕЙТИНГ: PG-13 ЖАНР: Fluff? ПЕРСОНАЖИ/ПЕЙРИНГ: Вадим/Глеб СТАТУС: Закончен РАЗМЕР: Мини ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: OOC ОТ АВТОРА: Хотелось чего-то без особого смысла, а получилось и вовсе без смысла( ДИСКЛЕЙМЕР: написание фика преследует сугубо некоммерческие цели, все написанное является совершеннейшей выдумкой и на самом деле никогда не происходило.
- Вадик? Это как всегда звучит почти безнадежно и отчаянно. Вадим улыбается - так давно этого не хватало. - Чего тебе? - нарочито устало отвечает он, поднимая глаза на младшего. - Пойдем погуляем? По телевизору «Сказка странствий», от выпитого шампанского уже клонит в сон, а он зовет гулять. В холод. Лень до ужаса. Но он младший и все равно не отстанет, пока Вадим не согласится. Поэтому ничего не остается, кроме как кивнуть и нехотя подняться с дивана. Глеб собирается долго - мама дважды порывается надеть на него шарф, а он отмахивается. Считает себя взрослым, а для мамы всегда останется беззащитным маленьким Глебушкой, которого надо беречь как зеницу ока. Первые метров семьсот до школы они проходят в абсолютной тишине. Лишь когда братья минуют дом, где теперь живет отец, Глеб решает заговорить: - Как у тебя там в Свердловске? Вадим ежится от холода, согревая дыханием замерзшие ладони. Глеб задумчиво смотрит на брата. Он точно помнит, что неделю назад было тепло. Точнее, шесть с половиной дней назад, когда он медленно брел домой, собирая в ладонь снежинки, таявшие несправедливо быстро. Так тепло в конце декабря было и в прошлом году. Глеб твердо верил, что это что-то значит. В прошлый раз тогда приехал Вадим на целых две недели. Глеб улыбается, но тут же мрачнеет, вспоминая, что в этом году такого не будет - брат звонил два дня тому назад, сказал, что не сможет вырваться - сессия и все такое. Глеб не обиделся, но расстроился. Друзья-друзьями, а только брат оставался тем единственным, которому можно было рассказать всё-всё и он никогда бы не подумал смеяться над этим. А вечером, когда они с мамой мирно смотрели телевизор в гостиной, раздался звонок в дверь. - Я открою, - Глеб вскочил с дивана и рванул к двери, на ходу объясняя маме, что это, наверное, его школьный приятель Женька. Хоть какое-то общество - уже неплохо. Через секунду до маминых ушей донесся оглушительный вопль «Вадик!», а еще через двадцать взору Ирины Владимировны предстала картина вцепившихся друг в друга сыновей. Глеб облегченно вздохнул, повиснув на старшем, забывая, что тот еще и в квартиру-то не зашел, все стоит на пороге. - Наконец-то. - Ну, ну, задушишь ведь, - добродушно посмеивается старший, чувствуя неослабевающую хватку. Через десять минут они уже о чем-то спорили на всю квартиру, жарко доказывая каждый свою точку зрения, а Ирина Владимировна наконец смогла спокойно заняться своими делами, не опасаясь, что младший совсем один. И вот прошло уже шесть с половиной дней, а радость на убыль всё не шла, хотя братья переговорили уже обо всем. Но даже молчание не тяготило. Всё это проносится в голове Глеба за какие-то жалкие секунды, пока Вадим думает, что рассказать брату о своей жизни в другом городе. Младший отнимает пальцы Вадима от его лица и берет в свои, теплые. Брат улыбается. - Спасибо. Они стоят так целых пять минут, или, может, больше, пока Вадим рассказывает об институте, о музыке, еще о чем-то. Глеб слушает вполуха, вспоминая что-то свое, размышляя. Брат замечает это и притворно обижается: - Эй, ты же совсем не слушаешь! - Неправда! Я слушаю!- безбожно врет младший, делая невинные глаза. - Ладно уж. Может, расскажешь мне, что за думы так прочно засели в твоей голове? - Я думал о будущем, - серьезно отвечает младший, будто только что получил миллион долларов и решает, куда их потратить. Вадима душит смех. - О каком будущем? Лет через двадцать? - Наверное, - мрачно отвечает брат, выпуская руку Вадима из своей и уходит вперед. Вадиму ничего не остается, как пойти следом. - Ну ты чего? - осторожно интересуется он. - Вадик? А вот скажи, мы ведь через двадцать лет уже не будем так говорить обо всем, как сейчас? - Почему не будем? Будем, - утвердительно кивает старший. - А я думаю, нет. Это же...так долго. - Есть вещи, которые с течением времени не меняются. - Есть,- соглашается Глеб, - Но все равно. Вот представь - будет у тебя жена, ребенок. Будем жить в разных городах и видеться только по праздникам. И говорить о чем-нибудь ерундовом тоже только по праздникам. И звонить друг другу не просто так, а если что-то случится, понимаешь? Понимаешь!?- сам того не желая, Глеб срывается на крик. - Перестань. Ты же знаешь, так никогда не будет. Закончишь школу и приедешь ко мне. А потом возьмем тебя в группу и все будет, как мы мечтали. Конечно, если ты не боишься трудностей. Глеб упрямо мотает головой. Он никогда не сдается и Вадим это знает. - Все, успокоился? - хмыкает Вадим, бросая взгляд на светящийся циферблат наручных часов. - Торопишься? - Вовсе нет. Младшему не нравится, когда такие важные разговоры пытаются укоротить. Злит, что Вадим не отвечает на его вопросы прямо. Точнее, ничего не обещает. Они опять идут молча. На улице уже давно темно, в окнах горит свет. Все нормальные люди сидят дома в тепле и наряжают елку, или уже не наряжают. Глебу вскоре надоедает молчание. В конце-концов, у них не так много времени, а Вадим все не стремится разрубить эту липкую паутину тишины. - Вадик? - Мм? - А если у нас ничего не получится с группой? Вадима бесят вопросы с началом «Если». - Еще один такой вопрос и я завалю тебя в сугроб, - в подтверждение брат кивает в сторону. - Ну все-таки... Глеб не успевает опомниться, как чувствует колючий снег за шиворотом. - Я предупреждал, - смеется Вадим, нависая над младшим. Глеб наконец-то решает заткнуться, что несказанно радует Вадима. А еще больше его бы порадовало, если бы брат не смотрел в родные глаза так пристально и серьезно. Вадиму становится неловко. Глеб облизывает губы и тихо произносит: - Я хочу гарантию того, что через двадцать лет мы не станем друг другу чужими. - Двадцать, тридцать...мы никогда не станем друг другу чужими. - Ты не можешь знать, потому что никто не знает заранее. - Я знаю. - Гарантия, - упрямо повторяет Глеб. - Ну и что из себя должна представлять эта гарантия? - сдается Вадим. Теплые пальцы касаются его затылка. Притягивает к себе за длинные концы любовно связанного мамой шарфа. Дыхание где-то в районе щеки. Сухие потрескавшиеся губы - на шее, подбородке, и, спустя долгие секунды - на Вадимовых губах. Сил отстраниться нет, как и ответить. Но это только кажется. Потому что Глеб вскоре чувствует, что Вадим стряхивает с себя оцепенение и, как ни странно, берет инициативу в свои руки, запуская ладонь под свитер брата, прямо так, на холоде.Такое никакой печатью на бумаге не заменишь. Глаз они оба не закрывают, потому, что уже давно было понятно, а скрывать от себя очевидное, было бы ещё более худшим, чем сидеть на холоде в сугробе и целоваться с собственным младшим братом. Глеб отстраняется первым. Почти минуту оба молчат, пряча глаза в таящем от их тепла снегу. - Глеб? - Чего? - огрызается младший, почти ненавидя себя за то, что Вадим наверняка чувствует, как бешено у него колотится сердце. - Это и есть твоя гарантия? Младший кивает и снова целует Вадима, пока тот не успел опомниться.
20 лет спустя
- Вадик? - Чего? - Вадим докуривает сигарету и выбрасывает окурок в окно. На секунду в комнату врывается холодный зимний ветер. Последние дни две тысячи пятого выдались на удивление холодными, даже на улицу не выйти. А жаль. Вадим знает, что Глеб сейчас прокручивает в голове те часы перед новогодней ночью двадцать лет назад. Знает, потому что они оба вспоминают это сейчас. - Ты был прав тогда. Брат кивает и поворачивается к Глебу. Тот стоит возле елки с игрушкой, пытаясь придумать, куда ее повесить. Вадим смеется. - Я думал, это мы доверили маме. - Маме? Она же ушла к соседке. В лучшем случае к часу вернется, - бормочет брат, водружая синий шарик на нижнюю веточку, - Вадик? - Ну чего тебе еще? - А через пять лет? - Что через пять лет? - Не станем друг другу чужими? - Не станем, - Вадим уже знает, что брат скажет дальше. - Докажи. И снова все, как двадцать лет назад. Только теперь они не ограничиваются поцелуем. Спустя двадцать минут Вадим обессилено падает рядом с Глебом, переводя дыхание. - Ну что? Теперь веришь? Глеб хитро щурится. - Вообще-то...я и раньше верил. Но теперь на все двести процентов!