Музыка грохочет, не давая возможности сосредоточиться на собственных мыслях, в голове туман после изрядного количества спиртного, сердце колотится как у бывалого наркушника, лишенного на время любимой "игрушки", горячие, влажные ладони безразлично лежат на плечах у ТОЙ, которая давно не вызывает никаких эмоций... Кроме отвращения... Я наверное вконец огомосятился, если любимая прежде девушка вызывает во мне только рвотные позывы! Она радостно прыгает вокруг меня, тормошит, целует, гладит мои колени, касается моих горячих губ, которых вот уже 3 месяца ни касались никого кроме НЕГО! Меня ужасно все раздражает, я готов взорваться, выругаться матом и послать туда, куда в приличном обществе не посылают! Но я продолжаю глупо улыбыться, смеяться шуткам друзей, курить сигареты одну за другой, противно сжимать плечи девушки, которая не вызывает ни каких других чувств кроме омерзения! А сердце давно там... На другом конце Москвы, там, где есть он, где есть его пьянящие губы и сводящий с ума "серебрянный" взгляд, где есть его обжигающи прикосновения и дразнящий шопот... А я вернулся из длительного тура с "Агатой Кристи", и друзья требовали аудиенции и подробных рассказов о гастролях с этим легендарным коллективом, в котором мне обычному каленинградскому пареньку посчастливилось игратьЮ об аншлагах, журналистах поклонницах, обо всем! А я пьян!!! Я фиерю! Друзья покатываются со смеху от моих рассказов о длительной гастрольной жизни, а я недоуменно вопрашаю сам себя, от куда я все это помню, в туре я не замечал ничего и никого кроме Глеба, и врядли сейчас смогу назвать хотя бы пару городов, в которых мы выступали, но друзьям нельзя сказать, что на третий день гастролей все мысли Кости Бекрева были посвещаны только одному- как оказаться с ним в одной постели, поцеловать, обнять, прижаться всем своим телом, проникать в него и пускать его в себя с каждым днем приближая себя к мучительной ссылке под названием "Жизньрадисексасглебомсамойловым", я приговорен и приговор обжалованию не подлежит...видимо пожизненно. Ты открыл для меня новые горизонты, как Колумб Америку... Я то всегда считал себя закоренелым гетеросексуалистом, пока наши посиделки с Глебсом и бутылкой отличнейшего вискаря, подаренной поклонниками, не закончились фиерическим сексом, во всех доступных позах, с сумасшедшими криками, стонами, его горячим шепотом о том, как давно он мечтал обо мне, как давно хотел этого, только со мной и ни с кем больше... С утра мне было стыдно смотреть ему в глаза, я улепетывал из его номера чуть свет, едва придя в себя после очередно оглушительного оргазма, у порога я кинул на него взгляд, он лежал в полоборота ко мне обнаженный и такой трогательный, чуть влажные завитки волос покрывали лоби едва нахмуренные брови, тут я подумал, что даже во сне его собственный мозг не дает ему расслабиться, заставляя напряженно вдумываться даже в собственные сны... Я понял, что пропал сразу же, в эту же минуту, схватил лежащую на полу черную толстовку и побежал в номер, котроый мы делили с Димсом, нашим ударником, меня душили слезы, не хватало воздуха, эмоции искали выхода срочно, сейчас же, я вошел в номер, и закрывая дверь одновременно осторожно сползал по стене в коридоре, слезы градом лились по моим щекам, обжигая кожу, мое тело тряслось как в лихорадке, а я и не думал, что может быть сначала так хорошо, а потом так плохо... Моя истерика была тихой и не потревожила, спящего Хакимова, я поднялся и на негнущихся ногах поплелся в душ, струи горячей воды привели тело и душу в равновесие и я отчетливо понял две вещи! Во-первых, он лишил меня девственности и не только с торца, но и в душе, все, что было до этого, было игрой, ничего не значащим флиртом, а после никчемушными фрикциями, а СЕКС был только сейчас и только с ним! Во-вторых, все моё существо отныне принадлежит только ему, кого бы я ни держал за руку, ни целовал, ни трахал, все мое естество, моя плоть и кровь, моя душа в его безраздельной власти! Такие вот добровольные кандалы! До концерта мы не перекинулись ним и парой фраз, сначала журналисты донимали, потом длго и нудно чекались, затем концерт, беснующийся зал, автогрфы, автобус, гостиница, я сел в холле и закурил, как вдруг услышал за спиной хрипловатый тихий голос: "Ты так быстро улепетывал, что по ошибке схватил мою кофту!" Я медленно поварачиваюсь в его сторону, усталые глаза, черная шляпа надвинутая на глаза, и моя черная толстовка в его протянутой руке,я изо всех сил прижимаюсь головой к его бедрам, он осторожно гладит меня по голове, взерошивая волосы на затылке, от чего по спине бегут мурашки, и я уже не я, а сплошная эрогенная зона, поле для его фантазий и моих экспериментов! Все остальное время в туре, концерты не были моей самоцелью и средством достижения успеха и профессионального мастерства, концерты были паузами заполняющими, наш сексуальный марафон, венцом нашего с Самойловым безумия стал секс в пустом трамвае, в который мы невесть зачем запрыгнули, после модногго ижевского клуба, куда были приглашены местным организатором после концерта. Трамвай был совсем старый, желто-красный, скрипящий и пускающий искры на поворотах, с едвазакрывающимися дверями и симпатичным дедулькой-водителем, с пышными седыми усами и в красном форменном кителе, который несколько раз громко сказал нам в плохоработающий микрофон, что трамвай направляется в депо, мы хохотали как сумасшедшие, Глеб размахивал початой бутылкой коньяка, я стоял на подножке и щурился встречному ветерку, рывком он втащил меня внутрь и впился своими губами в мои, я не ожидавший такого напора рухнул на сидение, от него пахло коньяком, сигаретами, туалетной водой и еще чем-то совсем неуловимым, очень теплым, от этого запаха приятно заныло внизу живота, Глеб тем временем опускался со своими поцелуями все ниже, лишая меня остатков самообладания. Его руки властно потянулись к ремню на моих джинсах, я собрав остатки разума в кучу привстал и обхватил трясущимися от возбуждения руками его лицо -Глебушка, что прямо здесь? Я почувствовал подушечками своих пальцев щетину на его щеках, заглянул в его затуманеные глаза, он ничего не ответил, посмотрел на меня снизу вверх, облизал высошие губы , я понял, что не в силах сопротивляться, откинулся на жесткое сидение и в ту же секунду запустил свои пальцы в его мягкие вьющиеся волосы, его губы осторожно коснулись головки моего члена, рука крепко сжала у основания, да, Глеб, ты мастер своего дела, врядли кто-то может сравниться с тобой, твой язык скользит вверх-вниз по моему возбужденному органу, я цепляюсь за сидение руками, костяшки моих пальцев белеют, я сдерживаюсь из последних сил, что бы не кончить прямо сейчас, но возбуждение столь велико, что очередной маневр его языка возности меня на вершину удовольствия, я кончаю с оглушительным стоном, а Глеб кладет голову мне на колени, я опускаюсь к нему, что наградить поцелуем за доставленное удовольствие и тут замечаю, что Глеб хохочет как сумасшедший, я испуганно озираюсь по сторонам, пытаясь понять, что же так рассмешило любимого и с ужасом замечаю, что случайно арендованный городской транспорт стоит на месте, а милый старичок с открытым ртом наблюдает за нами в зеркало заднего вида. Глеб хватает меня за руку и тащит к выходу, попутно положив перед изумленным водителем стодолларовую бумажку! Наши гастроли закончились вчера концертом в Новосибирске и сегодня утром мы прилетели домой, нас встретила морозная Москва и гомонящий Домодедовский аэропорт, я успел заметить, что его очень вымотал этот тур и морально и физически, он был простужен и кутался в шерстяной шарф. -Ты погуляй пару дней, друзья там, девушки, а я подлечусь и обязательно приеду. Отдыхай...- сказал он и поцеловал в лоб. -Эй, Костик, так как ты согласен?- голос сидящей у меня на коленях девушки вернул в реальность прокуренного клуба, оглушающей музыки и галдящих друзей. Вместе с этим вернулось ощущение пустоты и ненужности всего происходящего. Под удивленные крики друзей я вскочил с дивана и сквозь плотную толпу танцующих тел стал пробираться к выходу, выбравшись на улицу, я прыгнул в красный опель с желто-черными шашечками на крыше и назвав водителю известный мне адресс захлопнул дверь. Визгнув шинами машина тронулась, а я обернувшись назад заметил мою девушку в недоумении стоящую у входа в коротеньком платьице и совершенно не уличных туфельках на тоненьком каблуке, меня кольнул острый укол жалости, но затуманеный мозг пронзила мысль "В сущности ты не плохая девушка, просто нам не по пути". С этой мыслью я развалился на сидении, тело приятно согревало тепло работающей печки, водитель что-то бурчал о нравах, молодежи, клубах и кокаине, я слушал его в полуха и изредка согласно кивал, все мои мысли были заняты предстоящей встречей, я не видел его почти сутки и очень скучал. Вскоре мы оказались у кирпичной многоэтажки, я расплатившись вышел на заснеженный тротуар, опель тут же умчался в поиске новых клиентов и я остался один на один с его домом и кружащимися в вальсе снежинками. Я подошел к его подъезду, достал сигарету и закурил, тут меня впервые затрясло как в лихорадке, как он отреагирует на мое ночное появление, а что если его вообще нет дома или он не один, эта мысль неприятно кольнула, и я затушив сигарету вслед за целующейся парочкой прошел внутрь, поднявшись на его этаж я остановился у его двери,и пытаясь унять дрожь нажал на дверной звонок, сначала долго не открывали и я было хотел ехать домой, но тут замки внутри квартиры нехотя заскрежетали и дверь распахнулась. Он стоял босиком, забавно щурясь на свет подъездных ламп, в забавной майке с микки маусом, я улыбнулся. -Костя, ты?