Название: Право на страшные сны Автор: Маша Харрисон Пейринг: Вадим/Глеб Таймлайн: 2010 Размер: мини наверное. В блокноте печатаю. Рейтинг: PG-13 Предупреждения: нифига не слэш, deathfic, OOC
Вадим никогда не думал, что ночь может быть такой темной. Будто кто-то разлил в воздухе чернила. Он даже руки собственной долго разглядеть не мог. Когда понял, что все в порядке, и он не ослеп, поднялся с кровати и включил свет. Зажмурил глаза и сел обратно на кровать. Дышать было тяжело. И сердце билось так, будто он только что пробежал сто стометровок. Хотя кто знает, сколько километров отсюда до того места, где он был всего несколько мгновений назад. Его снова мучали кошмары. Тяжелые, сюрреалистические, но потрясающе реальные. Пугающие аллегории, возникающие в его сознании, напугали бы любого, Вадим был в этом уверен. Больше всего они напоминали ему фильмы ужасов, которые мог бы снять Феллини, если бы снимал фильмы ужасов. Его преследовали какие-то люди, от которых, он заранее знал, он не сможет спрятаться, они подходили все ближе, а он отходил все дальше - к краю странного, жутко изогнутого моста. Вокруг было темно и ветрено, мост раскачивался, люди все ближе и ближе подходили к нему, Вадим жался к краю и уже слышал тяжелый смех, раздающийся оттуда, снизу, как вдруг тусклый свет случайно падал на его преследователей, которые уже тянули в нему руки с непропорционально длинными, скрюченными пальцами, и он вдруг видел, что каждый из них - это Глеб, у каждого из них есть какие-то черты, не просто схожие с чертами его младшего брата - а абсолютно такие же. И тогда он останавливался, затравленно озираясь, а мост продолжал раскачиваться. Он смотрел на эту толпу вроде бы Глебов и чувствовал, как его сковывает страх. Он уже не мог шагнуть назад, но смех оттуда, из пустоты внизу, продолжался и все больше напоминал смех Глеба. Один из них подходил к Вадиму раньше остальных, знакомо улыбался Глебовым ртом, отводя с лица длинные, черные, совсем чужие волосы и что-то говорил, но из-за хохота внизу Вадим не мог разобрать ни слова, тогда это существо протягивало к нему руку, и он просыпался. И как и сегодня, долго не мог прийти в себя. В комнате горел свет, но вокруг неё - и на улице, и во всей большой квартире - все ещё было ужасающе темно, поэтому Вадиму хотелось просто закрыть глаза и не быть. Просто не быть. И не вспоминать о этой страшной массе людей, массе, в которой каждый в отдельности был немного Глебом, но самого Глеба там не было. Сердце продолжало стучать чересчур громко. Вадим постарался взять себя в руки, сделал глубокий вдох, закрыл глаза, открыл их и осмотрелся. Все в порядке. Комната как комната. - Идиот, - хрипло сказал он самому себе. Часы на стене настырно и громко, словно метроном, отсчитывали секунды. Три часа ночи. Все вокруг спят. За окном раздался резкий вскрик. Вадим вздрогнул и обернулся. Время замерло, хотя часы продолжали тикать. Все тело сковал ужас, Вадим хотел и не мог вздохнуть, он мог только сидеть на краю кровати, вытянувшись, как солдат, смотреть на приоткрытую форточку и ждать. Пока они придут. За ним. Пока что-то случится. Он знал, что что-то случится. Что-то упало, затем послышался смех. Вадим вцепился руками в волосы и снова обозвал себя идиотом. Это же мегаполис, конечно, не он один не спит в три часа ночи. Но руки почему-то продолжала бить крупная дрожь. Надо было что-то сделать. Что угодно, только чтобы избавить себя от этого ужаса. Надо было уничтожить эту темноту вокруг себя, надо было разбить эту пугающую тишину, в которой каждый звук заставляет замирать и ждать чего-то не поддающегося объяснению, чего-то неизбежного и страшного. Кто-то знал, что он сейчас боится. И кто-то не преминет этим воспользоваться. Но почему? Почему Глеб? Может, этот сон говорит о чем-то страшном, что случилось с его братом? Может, это так подсознание реагирует на обиду Вадима? Или толпа людей, похожих на Глеба - знак того, что Вадим скучает по нему и беспокоится о нем? Это действительно так, но почему же подсознание использует для этого такие страшные образы? И ощущение оцепеняющего ужаса - оно же реально. А может, Глебу сейчас очень нужен Вадим, и он чувствует это на таком странном, интуитивном уровне? Когда он последний раз слышал хоть какие-то новости о брате? Месяца два назад, читал в Интернете чей-то отзыв о концерте Глеба в Петербурге. Может быть, что-то случилось? Пусть они не близнецы, но все-таки братья. Это.. существо с губами Глеба уже седьмую ночь подряд что-то говорит ему, а он не может понять, что. А может, надо прислушаться? Вадим вспомнил страшный оскал рта Глеба на абсолютно чужом лице, его злой смех где-то далеко внизу, раскачивающийся туда-сюда мост под ногами. Губы Глеба снова что-то шепчут, он снова не слышит, да и не хочет услышать, что именно - он хочет только исчезнуть отсюда, исчезнуть куда угодно, даже сделать шаг назад и упасть навстречу смеху, но ужас сковывает его. Продолжая повторять все ту же фразу, человек протягивает руку и к плечу Вадима приближаются омерзительно длинные пальцы... Он вздрогнул и снова проснулся. Сон сморил его, стоило только на мгновение закрыть глаза, и кошмар продолжился точно с того момента, на котором оборвался. Хотя нет, его немного отмотали назад, чтобы Вадим снова смог увидеть, как ему пытаются что-то сказать. Три слова, не больше. Губы Глеба настойчиво повторяют три каких-то слова. Если бы сейчас было не три часа ночи, он бы позвонил Глебу. Он бы наплевал на все непрощенные обиды, на свою гордость, и позвонил бы ему. Просто чтобы успокоиться и узнать, что все в порядке. И даже если бы Глеб бросил трубку, после того, как услышал его голос, Вадим бы все равно лег спать, уверенный, что больше ему не приснится никаких психоделических хорроров. Но часы показывают три часа пятнадцать минут. Можно подождать ещё три часа - и в шесть позвонить. Шесть - это уже почти утро. Всего три часа. Но сердце бьется так быстро, что Вадим понимает - он не проживет эти три часа. Он уснет и снова проснется от ожидания прикосновения каких-то абсолютно неправильных пальцев. И так будет продолжаться много раз, и к рассвету он умрет от ужаса. Или он не проснется, и это существо дотронется до него, и кто знает, что будет потом... Он резко поднимается с кровати и сбрасывает со стола все бумаги. Его уже не пугают шорохи - ему бы только найти телефон. Дрожащими руками он разбрасывает в стороны чистые и исписанные листы, скомканные черновики, книги, судорожно ищет глазами трубку.Случайно он видит среди бумаг серебряную цепочку с небольшим православным крестиком. Глеба. Интересно, когда он её здесь оставил, лет сто назад, наверное... Волосы падают на лицо Вадима, он раздраженно убирает их за ухо. Только бы найти телефон в спальне... Он не сможет выйти в эту темноту. Трубка выскальзывает из вспотевшей руки, Вадим крепче сжимает её и набирает знакомые цифры. Слушает гудки и постепенно успокаивается. Сейчас Глеб возьмет трубку. - Алло? - заспанный женский голос. Ну конечно, у него же там режиссерша какая-то. Ничего, её разбудить не жалко. Вадиму даже не стыдно. - Позовите Глеба. - Вадим? - Да. На том конце провода пауза. Такая длинная, что Вадим начинает думать, что телефон испорчен. - Вадим... Глеб мертв. Уже месяц. Ах да. Вадим прикусывает нижнюю губу и закрывает глаза. Как же он забыл. Месяц назад. Сначала Глеба привезли в больницу с сильнейшим отравлением лекарствами. И Вадим, и многие журналисты посчитали эту демонстративную попытку убить себя рекламным ходом. И только когда через три дня после выписки Глеб шагнул вниз с семнадцатого этажа, все поняли, что он дейтсвительно хотел умереть. И занесенное первым осенним снегом кладбище. Открытый гроб и нетающие снежинки на лице Глеба. Поцарапанное, но не изуродованное лицо. Страшно было смотреть только на тело. Его прикрыли саваном. Много цветов. И холодный серебряный крестик зажатый в ладони Вадима. "Мы думаем, тебе лучше забрать его". Ладно. И дурацкое выступление. Он был пьян и вовсе не хотел делать из смерти своего брата шоу. Но концерт устроили и не появиться там было нельзя - люди, вспоминая их ссору, решили бы, что Вадим так и не простил Глеба. Черта с два. Уже давно. Еще когда Глеб был. Он вышел на сцену, так же, как когда-то Глеб - пьяным. - Я спою одну песню. Вы все знаете, какую. Никогда. Спел плохо. - Вадим... - Да... Извини, я совсем забыл. Конечно, - Вадим убирает ладонью волосы с вспотевшего лба, - Извини. - Ты в порядке? Он не знает, кто эта женщина в квартире брата, но он говорит ей "ты". И она ему тоже. - Да. Что-то не так? - Ты вчера мне звонил, просил позвать Глеба. И позавчера. И в субботу. И каждый раз говорил, что забыл. Вадим молчит. Прислонил ладонь ко лбу и чувствует, как на виске пульсирует кровь в вене. - Вадим... - Я... - он сглатывает, - Я не помню... - отводит трубку от уха и осторожно нажимает "отбой". Медленно поднимается, ложится на кровать и спит до утра без сновидений.