Двое молодых людей сидели в душной обволакивающей темноте небольшой комнаты. Было непривычно тихо и трудно дышать. Каждый вздох, каждый глоток воздуха давался с большим усилием. Жара расплавляла сознание и заставляла его впасть в полу беспамятное состояние, когда не понимаешь, что происходит вокруг тебя, и время как будто застывает. Нет. Ты вообще находишься вне влияния времени. В этом состоянии ты и оно сами по себе. И даже потоки прохладного ночного воздуха не могли облегчить духоту, врываясь в приоткрытое окно слабыми порывами. Поддерживая друга под руки, чтобы тот окончательно не сполз по стене на пол, Костя сидел рядом с ним, не сводя с него глаз. Глеб с закрытыми веками что-то бормотал себе под нос, хотя слов было не разобрать, он отчаянно пытался что-то высказать, но вместо речи вырывались лишь нечленораздельные звуки. Тело сводили спазмы и била мелкая дрожь, лоб полностью покрылся испариной. Когда он пытался приоткрыть глаза, его взгляд с расширенными на всю радужную оболочку зрачками застывал где-то в пустоте. Дрожащими руками Бекрев гладил его по голове, испуганно наблюдая всю эту ужасную картину. Что нужно делать он не знал и поэтому, прижимая к себе, пытаясь успокоить то ли его, то ли самого себя, шептал в пустоту: "Тише. Всё будет хорошо. Держись, милый, держись". Но ситуация от этого не менялась, а наоборот, становилась всё хуже и всё больше выходила из-под контроля. Мучительные спазмы, пронизывающие всё тело Глеба и заставляющие его мышцы каменеть, вызывали судороги, которые сводили конечности и приносили адскую боль. Ритм сердца участился, оно буквально пыталось вырваться наружу, и готово было вот-вот лопнуть. Глеб жадно хватал онемевшими губами душный сухой воздух, еле цепляясь пальцами за Костю, делая отчаянные попытки за него удержаться. Косте было страшно, что Самойлов может просто-напросто откинуться у него на руках, паника заполняла всё его существо липким ужасом. Глеб, казалось, сопротивлялся самому себе. С каждой минутой дышать становилось сложнее, как будто кто-то невидимый перекрыл вентиль с кислородом, и Глеб начал задыхаться, чем ещё больше напугал Костю. Чтобы не потерять друга, Бекрев стал отчаянно трясти его за плечи и бить по щекам. Развязав галстук на шее Глеба, он торопливо расстегнул несколько верхних пуговиц намокшей чёрной рубашки. Дышать стало заметно легче. Костя соскочил с пола, оставив на несколько мгновений Глеба одного, чтобы раскрыть створку окна пошире. Возвращающий к жизни воздух проник в помещение и пронёсся по полу. Но этого было мало. Костя забегал по комнате, хлопая дверцами шкафов, сметая всё с полочек и стола, пытаясь найти нашатырь. Он суетливо перебирал всякие бутылки, стандарты и коробочки в домашней аптечке, но злосчастного нашатырного спирта нигде не было, да и вряд ли бы он помог. Со злостью стукнув кулаками по стене, он спешно вернулся к Глебу, который, корчась и стискивая зубы, сгибался пополам, лёжа на голом полу. Костя снял с себя рубашку и вытер ему пот со лба, который мгновенно проступил снова. "Глебушка, ну же! Всё хорошо, я рядом. Давай, держись. Держись… Держись…" - твердил он, укачивая Глеба на руках. Было страшно и тошно. Хотелось завыть волком, разнести всё вокруг, только чтобы помочь ему. Сидя рядом на полу, и прижимая Глеба к себе, он не заметил, как сам начал раскачиваться взад-вперёд как псих. А через несколько минут всё закончилось. Также внезапно и быстро, как началось. Самойлов открыл глаза и посмотрел на Костю. Он попытался привстать и жестами стал показывать, что хочет пить. В горле было сухо до такой степени, что невозможно разговаривать. Костя тут же сорвался с места и понёсся на кухню, наливая в первую попавшуюся кружку холодной воды из-под крана. Придерживая её руками, он помог сделать Глебу несколько глотков, и тот, наконец, окончательно пришёл в себя. Увидев перед собой живого друга, в более-менее адекватном состоянии, Костя крепко обнял его и прижал к себе, боясь, что если отпустит, то всё повторится снова. - Господи, как же я рад, что всё закончилось, - шептал он Глебу на ухо, - Как же я рад, что с тобой всё в порядке. Как же ты меня напугал. - Ну…- слабо улыбнулся Самойлов, - Я и сам испугался, - он по-прежнему тяжело дышал, и сердце колотилось в бешеном ритме. - Что это было, Глеб? - Долго объяснять… Да и неважно, - отмахнулся тот, мягко падая на пол, чтобы было легче дышать. - И всё же? - Костя лёг рядом и повернул голову к Глебу, глядя ему в глаза, размер зрачков которых становился меньше, чем был. - Знаешь, что такое флэш-бэк? - Нет, - задумался Костя, - что это? Глеб тяжело выдохнул, собираясь с мыслями. - Ты прекрасно знаешь, что я довольно-таки долгое время употреблял всякую дрянь. Вот, так сказать, последствия… - И часто такое бывает? - встревожено спросил Костя. - Да нет…- задумался Глеб, - Нет, не часто. - Я так испугался за тебя, - как будто признаваясь, выдохнул Бекрев и прижался к нему, укладывая голову на его грудь, слыша, как, возвращаясь в нормальный темп, стучит сердце, чувствуя, как поднимаются мышцы при каждом вздохе. - Я уже думал, что всё. Я больше не оставлю тебя одного, слышишь, никогда! Я буду рядом. - Ну, что ты, как маленький. Со мной всё в порядке, - успокаивал его Глеб, поглаживая по плечу. - Ага, в порядке. Ты бы видел себя! - Всё уже позади, сейчас-то мне уже нормально, - добродушно тихо сказал Глеб. - Кстати, а где мы? - он обвёл взглядом пространство комнаты, разглядывая её. - Дома, - не задумываясь, ответил Костя, - это моя новая съёмная квартира. - Аааа, - протянул Самойлов, - понятно. Воздух, проникающий из окна, бродил по полу, обвеивая прохладой их тела. Слегка поежившись, Костя сильнее прижался к Глебу, даже и не думавшем его отталкивать. - Знаешь, за это время, пока ты… ну в общем… я тогда действительно испугался, что могу потерять тебя навсегда, - Костя нервно покусывал нижнюю губу, ощущая на себе пристальный и внимательный взгляд, - Лучше я скажу это сейчас. Глеб, я люблю тебя, - и он сам испугался, насколько отчётливо и громко прозвучали эти слова. Но Глеб ничуть не опешил, как будто всё было в порядке вещей. Он спокойно выждал несколько секунд, наблюдая за Костей, за его взглядом и так ровно ответил: - Я знаю, - неожиданный ответ удивил Бекрева. - Я рад, что ты это сказал. Потому что, мало ли, вдруг бы и, правда, другого случая не представилось, - чуть ухмыльнулся он. - Не говори так, прошу. - А я не хочу врать. Это действительно рано или поздно может произойти, а может, и нет. А знаю это, немного боюсь… Хотя нет, скорее не хочу. Но принимаю как факт. Как галочку на заметку. - Глеб… - Косте вдруг захотелось обнять этого человека, крепко-крепко прижать к себе и заставить замолчать. Ему не хотелось слышать эти вещи, потому что он и сам боялся этого, понимая, что это правда. Ему хотелось согреть его, дать надежду и веру, что всё действительно будет хорошо, как в заоблачном призрачном замке за розовыми облаками. - Я не хочу думать, а что же будет дальше. Наше завтра никогда не будет похоже на вчера или сегодня. Это факт. Пусть всё будет, как будет. Так будет правильнее. Так мы сможем удержаться от ошибок. Костя слушал, как этот человек пытается донести до него, то ли оправдываясь, то ли заставляя себя поверить, то ли просто изливая душу. От этого становилось не по себе. Костя придвинулся ближе к Глебу и, склонившись над самым лицом, осторожно, но настойчиво коснулся его губ. Было интересно и непривычно. Как-то по-другому. Не было осознания того, что всё происходит на самом деле. Это казалось каким-то запретным доселе сном. Глеб притянул его за спину на себя, позволяя этому сну стать реальностью. Он гладил рукой по нежной гладкой коже, и от этих прикосновений возникало такое сладкое умиротворяющее чувство, проникающее внутрь. Костя сильнее целовал его, всё увереннее проникая языком, заставляя ощущения становиться ярче, насыщеннее и красочнее. Тело покрывалось дрожью, но не больной, а лёгкой, приятной и сладкой. Вдохи становились чаще и громче, кислорода снова не хватало, но никто не хотел, чтобы этот флэш-бэк прекращался. Пока ещё есть время.